ние хлебосолен-то и дело подкладывал Кольке хлеб, под ливал густых дымящихся щей. – Кушай, Микола, поправляйся! Смотри, щи-то какие – в звездочках, с мясом… – Сережа, – не выдержал Колька, – чего он меня, как гуся на убой, откармливает! Это он нарочно… я знаю. Из-за проса все! Но Костя и глазом не повел, а только деловито за- метил Сергею, что Кольке надо поправляться. Сергей на минуту вскинул голову: – Правда, Микола, отощал ты у нас за лето. Ешь больше! – и опять опустил глаза в книжку. А обеду, казалось, не будет конца. После щей Костя подал картошку с грибами, потом молоко. Когда наконец отяжелевший Колька выбрался из-за стола, его потянуло подремать. Но он стойко преодо- лел этот соблазн и, тяжело передвигая ноги, вышел из избы. На свежем ветерке он быстро взбодрился, заглянул с улицы в окно, показал Косте кукиш и весело пропел: А вы просо сеяли, сеяли… А мы его выполем, выполем!.. – Что это он? – удивился Сергей. – Пообедал крепко, вот и веселится! – хмыкнул Ко- стя. После обеда Сергей мельком взглянул на часы: «Ага, минут сорок можно!», достал тетрадь, пузырек с
чернилами и принялся что-то писать. Он учился на первом курсе заочного сельскохозяй- ственного института и использовал для занятий ка- ждую свободную минуту. Костя, на цыпочках передвигаясь по избе и обхо- дя наиболее скрипучие половицы, бесшумно убрал со стола посуду, подмел пол. На полочке, между окнами, он заметил стопку уче- нических тетрадей. Мальчик заглянул в одну, в другую. Это были тетради Сергея по химии, математике, бота- нике. Писал Сергей крупными кособокими буквами, строч- ки загибались книзу. Встречались и кляксы, тщательно затертые резинкой. Тетради были аккуратно обернуты в газету, в каждой лежал листок промокашки. «Как у Кати Праховой», – подумал Костя о своей од- нокласснице, аккуратные тетради которой учителя все- гда ставили ребятам в пример. Просмотрев тетради, Костя стал спиной к печке, скрестил руки и принялся наблюдать за Сергеем. А любопытно, когда здоровый, плечистый парень си- дит над тетрадями и книжками, пыхтит, ерошит воло- сы, дергает себя то за кончик носа, то за губы, поми- нутно клюет пером в пузырек с чернилами!.. Неожиданно Сергей поднял голову и встретился гла- зами с братом. – А знаешь… – Он отложил в сторону ручку. – Ты
сейчас, как наша мать… Она вот так же, бывало, ста- нет у печки, руки на груди сложит и смотрит, смотрит… Потом обязательно про учение заговорит, про школу… Костя не нашелся, что ответить. Как подбитая пти- ца, он вдруг закружился по избе, переставил зачем-то с места на место крынки и чугунки на лавке, потом схва- тил тяжелый черный косарь и принялся скоблить и без того уже чистый, шероховатый кухонный столик. Ему вспомнилось, как война все смешала в доме Ру- чьевых. Ушли на фронт отец Кости – Григорий Ручьев – и старший брат Сергей. Вскоре отец погиб, а вслед за ним умерла давно болевшая мать. Осиротевших Ко- стю и Кольку взял к себе Федор Семенович. Но потом и учителя призвали в армию. Ребята остались с его же- ной. Клавдией Львовной. Избу Ручьевых заперли на замок, окна закрыли став- нями. Костя частенько прибегал к родному дому: летом вырывал траву около крыльца, зимой разгребал снег- пусть люди не думают, что Ручьевы совсем покинули свое родное гнездо. Колхоз не забывал сирот Ручьевых. «В нашем Вы- сокове ни одна душа не потеряется», – говорили люди и помогали братьям чем могли. Правление снабжало их продуктами, обувью, одеждой. Костя до глубины души был благодарен людям за их заботу, постоянно рвался по-серьезному помочь кол-
|