нравы обитателей этого края никогда не отличались мягкостью, а пугачевский бунт лишь выявил их жестокость, давно таившуюся злобу. Вот и главный герой, молодой парень Осташа постоянно пребывает в состоянии раздражения и готов сорвать его на ком попало. Его можно понять: он мстит клеветникам за утонувшего в реке Чусовой отца, обвиненного ими в краже пугачевского золотого клада. Одна отрада в книге - женские образы, которые удались автору куда лучше мужских: в них и нежность, и самоотверженность, и готовность достойно вытерпеть тяготы жизни. Действие романа отчасти протекает в раскольничьих скитах. Но поражают не только суровость и непреклонность их насельников, еще больше - их начитанность, удивительная для этих глухих мест осведомленность о религиозных течениях. Их дискуссии (толки) о сочинениях Иоанна Златоуста, Макария Великого и других столпов раннего христианства, пожалуй, не уступили бы ученым спорам на Вселенских соборах. Об этой России мы и в самом деле почти не знаем. Еженедельник «Московские новости», 23 сентября 2005 г. Борис Кузьминский ГОРДЫЙ VIP СОЛЕНОЕ УХО Все, что в силах была испортить питерская «Азбука», она испортила. В оригинале (то бишь в вордовском файле) многочисленные диалектизмы и жаргонизмы, а также большинство топонимов сопровождались ударениями; издательство сочло нужным эти ударения снять, а корректор Лазарева запамятовала, что при перегонке на верстку акцентированные «о» превращаются в «у», - и образовалась лажа. Оформление кондово- популистское, помесь советских иллюстраций к «Песне про купца Калашникова» с постером фильма «Крик». Суперобложка - ни к чему, разве только чтоб цену взвинтить; я купил «Золото» на Московской ярмарке за 190 рублей, а в магазине оно стоит под 270, не дороговато ли для «настоящего русского романа» (рекламный слоган)? Напрасно автора заставили придумывать другое название, а исходное сделали служебным, через снобистское «или» на титуле. «Вниз по реке теснин» звучит заманчиво, как стихотворная строчка, и подчеркивает метафизический содержательный пласт, который в произведении - главный. «Золото бунта» недалеко ушло от «Сокровищ валькирии» и «Мести Бешеного», читатель со старта ориентирован на костюмный триллер о кладоискателях, герою же заглавный пугачевский клад - до фонаря, он за иными, нематерьяльными ценностями охотится. О том, чем еще книга мне не понравилась, чуть позже. А сейчас - флешбек. Летом 2001 года крупная издательская фирма, где я служил, командировала меня в Пермь - на поиски гениальных рукописей из глубинки. По прибытии я связался с четой прозаиков, в квартире которых собиралась пишущая публика. Супругов изредка публиковали в столице, а завсегдатаев их домашнего салона - никогда. При звуке «Москва» лица этих завсегдатаев обретали мечтательное выражение, будто речь шла не о чужой стране, а о 13
чужой галактике, прекрасной, но принципиально недосягаемой. Вместо того чтобы гулять по смазливым улочкам старого центра, я пять белых ночей сидел в гостиничном номере и читал то, что они мне принесли. Все без исключения было из рук вон. Нудно, беспомощно, в худшем смысле заштатно. Я уехал с пустой сумкой. К моменту моего визита роман пермского писателя Алексея Иванова «Чердынь - княгиня гор» был уже год как закончен. Однако ни о романе, ни об Иванове ни один из моих новых знакомых мне не сказал. Возможно, и впрямь не знали. Но задним числом представляется: наверняка были в курсе. Молчали, отсекая сильного конкурента. Человеческое, слишком человеческое. Никого не виню, сочувствую даже. В США и Европе понятие «провинциальный писатель» - оксюморон. В России, за редкими исключениями, - приговор. Вот и Иванов теперь рассказывает в интервью, как размножал на машинке свои готовые тексты, отправлял в Москву и Петербург бандеролями на адреса издательств, взятые из выходных данных купленных по случаю книг; ни ответа ни привета от братьев по разуму, горох об стенку. До сих пор, наверное, отправлял бы, если б не Леонид Юзефович, сам коренной пермяк, в силу высокого, кровью и потом достигнутого статуса не обязанный считаться с какими-либо кружковыми интересами и с удовольствием протежирующий талантливых дебютантов. Именно Юзефович прислал мне мейлом «Чердынь»; уже после первого десятка страниц я обалдел от восторга. Затем сокращенный вариант романа тиснули в Москве под названием «Сердце пармы» - тоже идиотским, но не настолько идиотским, как самоварное «азбучное». Синхронно подоспела ивановская повесть из современной жизни «Географ глобус пропил», грянули шум вокруг нового имени в прессе и букеровский скандал, когда жюри не допустило «Парму» даже до лонг-листа, ссылаясь на ее низкие художественные достоинства... Сегодня Алексею грех жаловаться на судьбу: «Азбука» намерена выпустить его ПСС, права на телеэкранизацию «Сердца пармы» приобрела компания Central Partnership (съемочную группу возглавил режиссер шлягерной «Бригады» Алексей Сидоров; тут только Алексея Петрова не хватает), в серии «Звездный лабиринт» издательства «АСТ» вышли даже пробы пера - ранние фантастические новеллы. Впрочем, такие ли уж пробы. Убежден: и «Чердынь», и «Теснины» по жанру - вовсе не исторические романы, а фэнтези. Реальность таежного фронтира эпохи Ивана Третьего, якобы скрупулезно воссозданную в «Сердце пармы», воссоздать на самом деле нельзя: слишком мало дошло до нас письменных свидетельств, предметов быта и произведений искусства. Какую бы тень на плетень ни наводил Иванов в беседах с журналистами, весь пармский мир, кажущийся таким детализированным, он большей частью, конечно, нафантазировал. Вогульский язык, технология магических практик, языческие орды верхом на боевых лосях - не археологические реконструкции, а эффектные эстетические конструкты. Попробуйте вживую взгромоздиться на лосиную спину - этот рогоносец не верблюд и не лошадь, на нем не погарцуешь. Так в фэнтези и полагается: чем убедительней вымышленная, невозможная ни в ньютоновой, ни в эйнштейновой вселенной действительность, тем лучше выполнена задача. «Золото бунта» датировано концом XVIII века: эпоха куда более сохранная, внятная, со школы обросшая достоверным предметным мясом. Иванов это мясо вроде бы щедро наращивает, обрушивает его на нас 14
|