нравы обитателей этого края никогда не отличались мягкостью, а
пугачевский бунт лишь выявил их жестокость, давно таившуюся злобу. Вот и
главный герой, молодой парень Осташа постоянно пребывает в состоянии
раздражения и готов сорвать его на ком попало. Его можно понять: он мстит
клеветникам за утонувшего в реке Чусовой отца, обвиненного ими в краже
пугачевского золотого клада. Одна отрада в книге - женские образы, которые
удались автору куда лучше мужских: в них и нежность, и самоотверженность,
и готовность достойно вытерпеть тяготы жизни.
Действие романа отчасти протекает в раскольничьих скитах. Но
поражают не только суровость и непреклонность их насельников, еще
больше - их начитанность, удивительная для этих глухих мест
осведомленность о религиозных течениях. Их дискуссии (толки) о сочинениях
Иоанна Златоуста, Макария Великого и других столпов раннего христианства,
пожалуй, не уступили бы ученым спорам на Вселенских соборах. Об этой
России мы и в самом деле почти не знаем.
Еженедельник «Московские новости», 23 сентября 2005 г.
Борис Кузьминский
ГОРДЫЙ VIP СОЛЕНОЕ УХО
Все, что в силах была испортить питерская «Азбука», она испортила. В
оригинале (то бишь в вордовском файле) многочисленные диалектизмы и
жаргонизмы, а также большинство топонимов сопровождались ударениями;
издательство сочло нужным эти ударения снять, а корректор Лазарева
запамятовала, что при перегонке на верстку акцентированные «о»
превращаются в «у», - и образовалась лажа. Оформление кондово-
популистское, помесь советских иллюстраций к «Песне про купца
Калашникова» с постером фильма «Крик». Суперобложка - ни к чему, разве
только чтоб цену взвинтить; я купил «Золото» на Московской ярмарке за 190
рублей, а в магазине оно стоит под 270, не дороговато ли для «настоящего
русского романа» (рекламный слоган)? Напрасно автора заставили
придумывать другое название, а исходное сделали служебным, через
снобистское «или» на титуле. «Вниз по реке теснин» звучит заманчиво, как
стихотворная строчка, и подчеркивает метафизический содержательный
пласт, который в произведении - главный. «Золото бунта» недалеко ушло от
«Сокровищ валькирии» и «Мести Бешеного», читатель со старта
ориентирован на костюмный триллер о кладоискателях, герою же заглавный
пугачевский клад - до фонаря, он за иными, нематерьяльными ценностями
охотится.
О том, чем еще книга мне не понравилась, чуть позже. А сейчас -
флешбек.
Летом 2001 года крупная издательская фирма, где я служил,
командировала меня в Пермь - на поиски гениальных рукописей из глубинки.
По прибытии я связался с четой прозаиков, в квартире которых собиралась
пишущая публика. Супругов изредка публиковали в столице, а завсегдатаев
их домашнего салона - никогда. При звуке «Москва» лица этих завсегдатаев
обретали мечтательное выражение, будто речь шла не о чужой стране, а о
13
чужой галактике, прекрасной, но принципиально недосягаемой. Вместо того
чтобы гулять по смазливым улочкам старого центра, я пять белых ночей
сидел в гостиничном номере и читал то, что они мне принесли. Все без
исключения было из рук вон. Нудно, беспомощно, в худшем смысле
заштатно. Я уехал с пустой сумкой. К моменту моего визита роман пермского
писателя Алексея Иванова «Чердынь - княгиня гор» был уже год как
закончен. Однако ни о романе, ни об Иванове ни один из моих новых
знакомых мне не сказал. Возможно, и впрямь не знали. Но задним числом
представляется: наверняка были в курсе. Молчали, отсекая сильного
конкурента. Человеческое, слишком человеческое. Никого не виню,
сочувствую даже. В США и Европе понятие «провинциальный писатель» -
оксюморон. В России, за редкими исключениями, - приговор.
Вот и Иванов теперь рассказывает в интервью, как размножал на
машинке свои готовые тексты, отправлял в Москву и Петербург бандеролями
на адреса издательств, взятые из выходных данных купленных по случаю
книг; ни ответа ни привета от братьев по разуму, горох об стенку. До сих
пор, наверное, отправлял бы, если б не Леонид Юзефович, сам коренной
пермяк, в силу высокого, кровью и потом достигнутого статуса не обязанный
считаться с какими-либо кружковыми интересами и с удовольствием
протежирующий талантливых дебютантов. Именно Юзефович прислал мне
мейлом «Чердынь»; уже после первого десятка страниц я обалдел от
восторга. Затем сокращенный вариант романа тиснули в Москве под
названием «Сердце пармы» - тоже идиотским, но не настолько идиотским,
как самоварное «азбучное». Синхронно подоспела ивановская повесть из
современной жизни «Географ глобус пропил», грянули шум вокруг нового
имени в прессе и букеровский скандал, когда жюри не допустило «Парму»
даже до лонг-листа, ссылаясь на ее низкие художественные достоинства...
Сегодня Алексею грех жаловаться на судьбу: «Азбука» намерена выпустить
его ПСС, права на телеэкранизацию «Сердца пармы» приобрела компания
Central Partnership (съемочную группу возглавил режиссер шлягерной
«Бригады» Алексей Сидоров; тут только Алексея Петрова не хватает), в
серии «Звездный лабиринт» издательства «АСТ» вышли даже пробы пера -
ранние фантастические новеллы.
Впрочем, такие ли уж пробы. Убежден: и «Чердынь», и «Теснины» по
жанру - вовсе не исторические романы, а фэнтези. Реальность таежного
фронтира эпохи Ивана Третьего, якобы скрупулезно воссозданную в «Сердце
пармы», воссоздать на самом деле нельзя: слишком мало дошло до нас
письменных свидетельств, предметов быта и произведений искусства. Какую
бы тень на плетень ни наводил Иванов в беседах с журналистами, весь
пармский мир, кажущийся таким детализированным, он большей частью,
конечно, нафантазировал. Вогульский язык, технология магических практик,
языческие орды верхом на боевых лосях - не археологические
реконструкции, а эффектные эстетические конструкты. Попробуйте вживую
взгромоздиться на лосиную спину - этот рогоносец не верблюд и не лошадь,
на нем не погарцуешь. Так в фэнтези и полагается: чем убедительней
вымышленная, невозможная ни в ньютоновой, ни в эйнштейновой вселенной
действительность, тем лучше выполнена задача.
«Золото бунта» датировано концом XVIII века: эпоха куда более
сохранная, внятная, со школы обросшая достоверным предметным мясом.
Иванов это мясо вроде бы щедро наращивает, обрушивает его на нас
14
|
